Запись шестая
о невероятных находках и головной боли

Рыцарем меня не назовешь даже с большой натяжкой. Запасшийся смелостью и благородством, я отправился на поиски чудо-ингредиентов для спасения прекрасной дамы. Очень по-рыцарски, но совсем не по-рыцарски бежать наутек едва эту даму завидев. Я совершенно запутался в собственных чувствах и эти героические походы подвернулись как нельзя кстати. Позор на мою голову!

"Кто-то по ночам ловит рыбу у кладбища", - эти слухи про меня. Но я не только отчаянный, я своего рода бунтарь - насвистывая любимую мелодию, рыбачу прямо подле знака "Рыбная ловля запрещена". Вампирам не веданы ваши законы, трепетные людишки! Тут бы мне следовало зловеще засмеяться, если бы один великий вампир в лице меня не прятался в кустах от полиции. Больше не буду дразниться своим положением - мне же потом по хребту получать.
Но рыбу у кладбища я все равно ловил. Ныне верящий любой байке, я лелеял надежду словить ту самую рыбу для нашего живительного зелья. Каждая ночь проходила по одному сценарию - удочку в охапку и вперед, к кладбищу! Такие они, искатели приключений современности.

Не помню, сколько дней у меня отняли поиски сокровищ. А может быть даже и не дней, а недель или, хуже того, месяцев. Все проносилось перед глазами с одинаковой быстротой. Но я точно помню, что меня изнуренного чуть более, чем полностью, всегда встречала Элизабет. Садилась рядом, ложила голову на плечо и врала, что не расстроится, если я ничего не найду. Всегда была рядом, готовая отвернуться от своей заветной сейчас мечты. С ней мне становилось спокойнее и теплее. Я почти признался самому себе, хотя все еще упрямо отталкивал весьма смущающую мысль.

- Нашел! - домой я не вошел - влетел подобно мелкому местному ураганчику.
Никто даже объяснений не потребовал, только закричали и дружно кинулись обниматься. Если это вообще можно назвать объятиями - я едва не задохнулся. И тогда воскрешать пришлось бы еще и меня. Амброзию Элизабет приготовила сама - никого не пускала на кухню. Нам с Ренди оставалось только осторожно выглядывать из-за угла.
- Ну что, с надеждой на лучшее? - в ее руках наконец-то тарелка с билетом в мир живых. Мы молча кивнули, напряженно уставившись на нее.
Перед нами больше не парящая в воздухе иллюзия Элизабет. Та, кого мы сейчас видим - живая и яркая девушка, встретившаяся нам однажды.

Временами мне казалось, что все - очень длинный и увлекательный сон. Сон, который я принял за правду и теперь не хочу просыпаться. Такое вообще бывает? Или по пути в Риверсайд я попал в аварию и теперь лежу где-нибудь на больничной койке, довольствуясь придуманным мирком.

Наш дом наполнился коробками от пиццы. Элизабет услышала про какую-то акцию и была намерена собрать, наверно, второй дом из этих самых коробок. Я бы совсем не жаловался, если бы меня не заставляли есть каждый день "хотя бы малюсенький кусочек пиццы". После каждого такого кусочка я в расстроенных чувствах убегал с Ренди в укромный уголок. "Да ты в нем скоро и капли крови не оставишь!" - отшучивалась вслед Элизабет. Ренди не нравилась ни затея с пиццей, ни с моими истериками. Но он мужественно терпел - кто-то же должен был играть роль отца семейства. Ему она подходила как нельзя кстати.

- Ренди, - подозвал я его однажды, - самым сокровенным поделиться с тобой хочу. Душу излить, так сказать.
- А, - в ответ он улыбнулся, будто бы знал заранее, что я намеревался сказать, - решился наконец-то?
Наверно, он - моя добрая крестная фея, а я рассеянный и никуда не годный рыцарь по кличке "Золушка".

Сколько бы я не отпирался, сколько бы не изображал из себя неприкасаемую монахиню, чувства взяли свое. Где же такое видано-то? Никогда бы не подумал, что могу влюбиться. А что объектом моих воздыханий станет восставшая из мертвых девушка - и не снилось даже. Да кому такое вообще присниться может?! С тех пор, как я широко расставил руки и крикнул любви: "Так и быть! Иди сюда!" дела пошли намного легче. Так мне показалось, по крайней мере.

Одним пасмурным днем я стоял у витрины с украшениями, подбирал кольцо. Девушка-продавец так и крутилась вокруг меня, сверкая такими драгоценностями, что у меня только от одной цены в глазах рябило.
- Это, - я указал на ничем не примечательное, скромное колечко у углу. Уж больно вид у него был одинокий, оно так и просило: "Купи меня, верным другом буду". Да и с моими-то пожитками не большее рассчитывать - только кур смешить.
С Элизабет мы встретились в парке - я решил блеснуть оригинальностью и вручить кольцо прямо среди сотен благоухающих цветов. Моя гениальная задумка провалилась с треском - Солнце не любит вампиров. Какая радость, что казус случился до того, как я достал кольцо. На мое счастье в парке стояла усадьба - историческое достояние Риверсайда. Пара купюр охраннику и положение спасено.
Вроде бы все идет, как надо - не без казусов. Уж такова моя жизнь - у нее нет прямых и красивых дорог. Но мне все не верится, что это происходит именно со мной. Разве у моей жизни был такой сценарий?

- Да! Тысячу раз да! Хоть до бесконечности буду повторять! - Элизабет сидела, сквозь слезы глядя на кольцо. Я сделал это. Я. Сделал. Это. Кто-нибудь, ущипните меня!

Как должен вести себя обрученный человек? Понятия не имею. Каким должен быть женатый человек? Не знаю. Нет, я не жалею о своем решении. Даже такой растяпа как я серьезен в семейных вопросах. Мама, папа, сестра, вы не поверите, но ваш ни на что не годный лентяй Чарли скоро заведет семью. Так-то!
Свадьбу мы решили провести на той самой усадьбе. Почему нет? Гостей у нас немного - Ренди и его родители, очень славные люди.

- Не вертись! - шикнул на меня Ренди, - Мог бы и сам научиться завязывать галстук. Не дите уже.
Ох, еще какое дите! Дите, решившее сделать шаг к взрослой жизни, но так и не оставившее своих детских привычек. На секунду мне даже захотелось порыдать у Ренди на груди, приговаривая: "Мне страшно. Отведешь меня за ручку?" Ну же, отчитай меня еще разок и все снова станет хорошо! Ренди и правда, почти берет меня за руку и отводит в машину. Пока мы поднимаемся по ступеням, он придерживает меня за плечи и уверяет, что это не больно. А потом он убегает со словами: "А теперь мне надо еще одного ребенка успокоить".
Ренди приводит ее под руку, на правах самого близкого человека. И как заботливый отец передает свою дочь в мои руки. Мы выглядим напуганными растерянными, но вскоре успокаиваемся, услышав друг от друга короткое согласие.