Серия первая: «Анна дочь священника»

Весной погода всегда переменчива, казалось бы, всего минуту назад светило солнце, а в следующее мгновение все небо уже затянуто серыми облаками. Налетевший откуда ни возьмись ветер раскачивает еще голые ветви деревьев, и птицы прекращают свои любовные трели, испугавшись внезапного ненастья.

Но именно за такой вздорный, непредсказуемый нрав и любила Анна раннюю весну. Словно проказам лучшей подруги, улыбалась девушка весенним заморозкам и, по-детски, искренне радовалась первому дождю.

Сидя на открытом крыльце рубленой избы, Анна смотрела в сереющее небо, и оно отражалось в больших, широко открытых глазах девушки незабудковой голубизной.

Анна любила этот дом, надежный, теплый и уютный, словно материнские объятья, тепла которых девушка лишилась еще в раннем детстве. Тогда – десять лет назад, семилетняя сирота именно здесь обрела новый приют и родительскую любовь, в которой так сильно нуждалась.

Она отлично помнила тот день, когда в их покосившийся домик на окраине деревни вошел высокий молодой мужчина в черной сутане. Он осмотрел избу быстрым, цепким взглядом, а затем подошел к забившийся в угол плачущей малышке и склонился над ней, заслонив собой солнечный свет едва пробивавшийся в низкое оконце. Тогда Анна не на шутку его испугалась, тем более сильные пальцы священника бесцеремонно приподняли ее подбородок и наклонили детскую головку, сначала в лево, а затем в право. И только после этого странного ритуала серьезное лицо мужчины озарила улыбка, полностью преобразив мрачный облик.
С этой минуты жизнь маленькой Анны изменилась навсегда.

Отец Матеуш, а именно так звали того молодого священника, взял сироту под свою опеку и привел в этот самый, большой по деревенским меркам, бревенчатый дом.
Анна помнила, как впервые увидела эти посеревшие от влаги массивные бревна, высокую соломенную крышу, замшелые камни дорожки. Матеуш обнял ее за плечо и слегка подтолкнул к калитке, словно стараясь ободрить. И она не решительно шагнула вперед, вперед к новой судьбе.

Отца Анны не стало еще до ее рождения, и она была слишком мала, чтоб понять от чего умерла ее мать. Ей казалось, что виной всему какая-то неизлечимая болезнь, но в тот же день, когда священник привел девочку в свой дом, он открыл ей страшную правду.

Они сидели на крыльце, когда Анна задала своему новому благодетелю, самый наболевший вопрос:
- А почему Боженька забрал мою маму? Почему он оставил меня одну?
Некоторое время Матеуш молча смотрел в сад, а затем серьезно ответил:

- Господь Бог всемогущ, Анна, но и про деяния Сатаны нельзя забывать… Бог создал Адама из глины, а Сатана сотворил свою армию нежити из огня. Твоя мать была праведной женщиной, но все же демоны Ада сумели завладеть ее телом, ибо сильны их вражьи чары. Под прикрытием ночной мглы являются они к своим жертвам и прокусывают им горло длинными как у зверя клыками. Кровь невинных дарует демонам ночи силы великие и вечное скитание по земле. Но не жизнь это, ибо души их уже мертвы и насквозь пропитаны злом. Мы называем этих демонов-кровопийц вурдалаками, и именно такое существо убило твою мать.

Никогда прежде не было Анне так страшно, как в тот миг, когда услышала она ответ священника.

- Но что же это?! Неужели никто не может их уничтожить? – сквозь слезы спросила она.
- Не бойся, дитя! – Матеуш ободряюще улыбнулся – Есть те, кто ведет борьбу с силами Тьмы, и однажды мы обязательно победим! А если ты будешь чиста сердцем и помыслами, то ни один демон не посмеет тебя тронуть, ибо сам Господь защитит тебя, да и я теперь всегда буду рядом.

- Тогда… - немного помедлив, промолвила маленькая Анна – Когда я вырасту я стану монахиней, и буду все время просить Боженьку, чтоб он уберег меня и других девочек от этих жутких вурдалаков.
Матеуш широко улыбнулся своей воспитаннице и, обняв ее, поцеловал в лоб
- Я уверен, из тебя вырастит чистая сердцем и душой девушка! И если однажды ты захочешь стать Невестой Христовой, я благословлю это твое решение.

С тех пор зажила Анна с отцом Матеушем счастливо, и ни в чем не нуждалась. По хозяйству Святому отцу помогали все жители деревни, и каждый приносил что-то и маленькой сиротке Анне.
«Ангелочком» прозвали ее крестьяне за добрый нрав и кротость.

Матеуш обучил свою названую дочь грамоте, и ежедневно читал ей вслух Святое писание и трактаты мудрых отшельников и Святых старцев о демонах и борьбе с Темными силами.

Но не только в молитвах и учении прошло детство маленькой Анны, полюбил ее священник как родную дочь. Он играл с ней, рассказывал сказки, укладывал спать, и не отходил от кроватки, если она хворала.

Так и жили они душа в душу, пока Анне не исполнилось шестнадцать лет, и не захотела она посвятить себя Богу. Сельские парни, что давно заглядывались на белокурую девушку, стали отговаривать ее от такого шага, и один за другим просили Анну пойти за них замуж, но непреклонно осталось ее решение. Не для мирской суеты жила девушка, а лишь для того чтоб своими молитвами остановить Зло, что обрушилось на окрестные земли.
Однако мать настоятельница ближайшего женского монастыря отказалась сразу подстричь Анну в монахини, взяла она ее послушницей и в качестве епитимьи назначила пока ухаживать за приемным отцом, которого сама настоятельница – мать Терезия знала и уважала. Так и стала жить девушка в монастыре, но трижды в неделю возвращаться к отцу для помощи и поддержки. И каждый раз радовался священник ее появлению, словно восходу солнца после ненастной ночи.

Вот и в это раннее весеннее утро пришла Анна к отчему дому, чтоб навестить Матеуша, но не застала его.

С неба упали первые крупные капли, Анна подставила им ладони и улыбнулась, однако дождь начал быстро усиливаться и тогда девушка достала свой ключ, что висел на шее, отперла дверь и вошла в избу.

Приятно пахли сухие бревна сруба, за печкой тихонько наигрывал свои трели сверчок, но не топлено было в избе со вчерашнего вечера, и начала Анна ни на шутку волноваться.
Она знала, что Матеуш все еще не оставляет надежд уничтожить вампиров, что обитают в замке «Ля Морт», черном как сама ночь, а значит он мог находиться в опасности.

Пройдя в свою светелку, опустилась девушка на колени перед образом святого Георгия Победоносца одолевшего змея. Отец всегда почитал эту икону символом борьбы с Темными силами, и именно ей молился вместе с дочерью чаще всего. Закрыв глаза, стала просить Анна Святого о вспоможении и защите своему отцу, чтоб уберег его Всевышний от жутких тварей, на которых тот охотился.

Когда же закончилась молитва, встала девушка и подошла к окну, чтоб посмотреть, не идет ли батюшка, но на дорожке ведущей к дому никого не было.

Не доброе предчувствие вдруг сковало девичье сердце, словно что-то дурное должно было случится.

Сняла Анна с головы черный вимпл и присела на край кровати, ее золотистые волосы были заплетены в две толстые косы, которые легли на плечи, словно дорогой воротник. Задумалась вдруг девушка о своем отце, от чего нет успеха в его борьбе с темными силами, почему не помогает ему Господь? Неужто отвернулся он от этих мест, и не слышат молитв страждущих?
Греховными показались Анне собственные мысли. Нельзя сомневаться в силе Господа, ведь отец часто говорил что «неисповедимы пути его».

Тяжко вздохнув, встала девушка, и подошла к письменному столу на котором лежали духовные книги и трактаты. Взяла она один из них и открыла на заложенной отцом станице. И те слова что прочла там Анна напугали ее еще больше:
«Согласно древним трактатам по демонологии ближайшими родственниками призраков являются вампиры, которые поддерживают свое существование за счет того, что пьют кровь живых. Вампиры ничем не отличались от других демонов - они также не брезгуют никакими средствами в стремлении к достижению цели, к тому же слывут ненасытными и безжалостными чудовищами. В древних рукописях по демонологии говорится, что вампиры в обличье демонических любовников проникают в спальни юных дев. Есть все основания полагать, что вампиры являются своего рода фантомами, с годами они утрачивают свои мужские достоинства и начинают все более напоминать привидения»
Закончив читать, поняла Анна где сейчас может находится Матеуш и тотчас перекрестилась.
Но в этот самый момент вдруг услышала она на дорожке у дома знакомые шаги, быстро надела девушка на голову монашеский вимпл и выбежала в горницу.

Как только Отец Матеуш вошел в дом, Анна тотчас кинулась к нему и крепко обняла. Однако по глазам священника девушка сразу поняла, что случилось что-то дурное, и страх проник в ее сердце.
- Что произошло? – взволнованно спросила она.

- Беда, Анна, еще одна беда пришла на эту землю… - уклончиво, ответил Матеуш и пошел в свою светелку – Я не спал всю ночь, дочка, отдохну немного…

- Конечно, отец, отдыхай! А я пока затеплю печь и приготовлю похлебку! – с этими словами поспешила Анна во двор, принести дров.

Через час вышел Матеуш из своей светелки, и стало понятно, что не отдыхал он там, а молился. Мрачным было его лицо, но все же улыбнулся он дочери, заметив, как сильно она взволнована.

Войдя в кухню, опустился Матеуш на колени перед иконой, и Анна склонила голову, но и в этот момент ее мысли были заняты лишь вопросом: что же случилось ночью? И от чего отец так мрачен и молчалив?

Подала девушка ему горячую похлебку, и присела рядом. Ел Матеуш быстро, сразу было видно, что он сильно голоден.
- Как же славно ты готовишь, доченька! – наконец, ласково произнес священник – Никто не умеет так вкусно приготовить похлебку, как ты!

- Ах, отец… - ответила ему Анна – я же вижу, как тяжело у тебя на душе, расскажи же мне, что случилось? Неужто кровожадный граф Вильгельм забрал из деревни еще одну девушку? Или отнял жизнь у женщины, оставив ее детей сиротами, как это было с моей матерью?

- Нет… - помолчав немного, ответил Матеуш – Жили в черном замке четыре вурдалака, три женщины-демоницы и сам Дьявол во плоти – Вильгельм де Ля Морт. Ты знаешь, что он убивал и утаскивал в свое логово молодых женщин и девушек, а демоницы забирали по ночам из колыбелей младенцев и соблазняли глупых юношей, чтоб выпить их кровь и убить. Но теперь у нас станет еще больше жертв, и еще больше горя обрушатся на окрестные села!
- Но почему, отец? Что произошло? – Анна уже чувствовала настоящий страх.

- Потому, девочка моя, что, сидя возле замка этой ночью, и высматривая пути по которым можно было бы туда проникнуть в дневное время, я стал свидетелем страшного события. Вернулся в замок пятый вурдалак, демон-альбинос с розовыми глазами и белой кожей, имя которому Анкель де Ля морт. Сын проклятого Вильгельма!

- О, Господи! – Испуганно воскликнула Анна – неужели он так же жесток, как и его отец?
- Нет… - мрачно ответил Матеуш – но это не значит, что он принесет меньше беды! Анкель Ля Морт всегда охотится на красивых молодых девушек и не только забирает у них жизнь, но и оскверняет чистые души! Он соблазняет своих жертв, делает их покорными, разжигает огонь греховной страсти, а, насладившись всем этим, отнимает у несчастных жизнь. Тем самым губит он не только тело, но и душу! А потому еще опаснее он, чем Вильгельм, способный причинять лишь физические страдания. Души убиенных им женщин, как твоей матери, отправляются в Лоно Господне, а души жертв Анкеля ждет чистилище, ибо запятнали они себя грехом!

Потрясенная, Анна склонила голову и побледнела.
- Какое же это жуткое существо, отец! Неужели мы не сыщем способ уничтожить его, стереть с лица земли и отправить черную душу гореть в аду?
- Ты знаешь, как я стараюсь, дочка… - грустно ответил святой отец – Но «один в поле не воин», а народ напуган, селяне так боятся демонов из замка, что чуть ли не сами готовы отдать им своих детей, чтоб сохранить тех, что останутся живы. Вот если бы мне удалось изловить одного вурдалака, и доказать окрестному люду, что эти твари тоже смертны, тогда у нас могли бы появится помощники и победа над всем проклятым родом стала бы возможна.
А пока, нам остается только ждать и молится. И возможно Господь, наконец, обратит к нам свой взор…

Серия вторая: «Дом – милый дом!»

Замок «Ля Морт» возвышался над долиной подобно черной скале, его стены были выложены из самого темного камня, а потому почти не видно их было в глухой весенней ночи. Лишь узкие проемы множества окон горели до самого утра красноватым светом, словно глаза гигантского паука, притаившегося на холме среди вековых сосен. Каменные стражи охраняли кованые чугунные ворота, а множество крылатых горгулий восседали на стенах, в специально отведенных для них нишах.

Больше двух столетий носил черный замок имя «Ля Морт», но прежде звался он «Хедер» - по фамилии древней венгерской семьи, что веками владела этими землями. Кровь последних ее представителей текла сейчас в жилах лишь графини Леи де Ля Морт – в девичестве княжны Хедер - и ее единственного сына.

Анкель Ля Морт с детства знал историю рода своей матери и отца, прибывшего в эти земли двести лет назад, чтоб заключить брак с молодой княжной Леей – последней потомственной Дочерью Тьмы в этой части Европы.
Через несколько лет на свет появился Анкель – мальчик почти как две капли воды похожий на свою мать.
Таким образом, младший граф де Ля Морт сочетал в себе кровь трех древнейших аристократических фамилий – немецкую и французскую по отцу и венгерскую по матери.

Анкель любил свой родовой замок, любил роскошь и комфорт, царившие в его огромных залах.
В замке никогда не было холодно, и сквозняки не гуляли по коридорам даже в самые морозные зимы. Все внутренние стены древнего строения были отделаны резными деревянными панелями или обиты тканью, золотое теснение украшало мебель и рамы многочисленных картин, что висели на стенах. Даже вазы для икебан были выточены из полудрагоценного камня. А множество каминов, растапливаемых верными слугами графской семьи, обогревали спальни и просторные залы.

Под замком же находились тайные подвальные помещения, в левом крыле подземелья располагался склеп, а в правом сокровищница, набитая сундуками с золотом и драгоценностями. Но времена менялись. В начале нового столетия все сбережения семьи были помещены в надежный швейцарский банк, а освободившееся помещение занял теплый бассейн.

Четыре с лишним года не видел Анкель свой родной дом, и сейчас время, проведенное в замке Кристин, казалось ему настоящей ссылкой. И хотя дальние путешествия для Детей Тьмы всегда сопряжены со смертельной опасностью, он все же решился на такой шаг лишь бы покинуть надоевшую ревнивую любовницу и чужую страну. Юная девушка Каталина самоотверженно выполнила свою миссию и берегла покой любимого в дневное время. Следуя плану Анкеля она назвалась вдовой, перевозивший тело покойного мужа на родину. Всю дорогу девица поила его своей кровью, и в конце пути Акель отблагодарил наивную девушку, подарив ей вечную молодость.
Он был уверен, что тело ее никогда не найдут, а значит, в памяти всех кто знал Каталину она навечно останется юной и красивой, подобно бабочке под стеклом.

Жизнь в замке Ля Морт начиналась всегда с захода солнца. Все члены семьи поднимались из своих гробов и отправлялись в гостиную. И хотя не ели они обычной человеческой пищи, по давно заведенной традиции, собирались за большим столом, чтоб пообщается всем вместе и обсудить самые неотложные дела и проблемы.

***

Вильгельм де Ля Морт всегда занимал место во главе стола. Сидел он, ровно держа спину, и непроницаемым казался взгляд его кроваво красных глаз. Отец был единственным существом кого Анкель действительно мог бояться, отличался Вильгельм редкой даже для вампира жестокостью, и то, как он расправлялся со своими жертвами или просто с неугодными смертными, порой заставляло Анкеля передернутся от страха и отвращения. И хотя старший граф де Ля Морт глубоко уважал свою жену, вечно храня ей верность, и ни разу не поднял руку на сына, Анкель все же так и не мог понять за все свои сто восемьдесят четыре года любит ли его отец или только дорожит единственным наследником.

Зато в материнской любви Анкель никогда не сомневался. Хладнокровная и неприступная с виду графиня Лея души не чаяла в своем сыне. В детстве прощала ему графиня все капризы и шалости и не в чем не могла отказать своему «котику», как ласково называла она сына. И как же ей было не любить своего мальчика, если так сильно похож был он на мать. Те же белые как снег волосы, сиреневые глаза и тонкие черты лица. Даже родинки на правой щеке были у них на одном и том же месте. Лея вырастила сына истинным аристократом, привила ему любовь к музыке и искусству. А когда Анкелю исполнилось двадцать лет, именно мать подарила ему второе рождение, забрав это право у своего мужа. С тех пор понимали они друг друга без слов, и чувствовала Лея любые переживания своего сына, так же как и он чувства матери. Во всех семейных конфликтах вставала Лея на сторону Анкеля, и даже суровый Вильгельм был вынужден тогда уступить.

Так же за столом сидели и две красивые молодые женщины. Были они полной противоположностью друг друга, но жили душа в душу, и одна дополняла другую, только подчеркивая достоинства подруги.

Старшую из них, красавицу-брюнетку, звали Агата Валешку и была она умна и любознательна. Сто сорок три года назад родилась Агата в селении близ замка «Ля Морт» в семье местного писаря. С детства обучил ее отец грамоте, и выросла Агата с жаждой к знаниям столь не свойственной юной девушке. Вместо женихов и нарядов интересовалась она лишь науками, а более их магией и гаданием. К девятнадцати годам обрела Агата славу искусной гадалки и ворожеи, а так же неприступной красавицы. Ходили к ней бабы со всех окрестных сел за помощью и советом. Кто желал мужа вернуть, кто судьбу узнать, кто дите от сглаза вылечить, а кто и соперницу извести. И всем помогала «добрая девушка», не забывая брать за свои услуги хорошую плату.
Но однажды вечером подъехал к ее избе молодой дворянин на вороном коне, подошел он к девице и протянул ей свою тонкую бледную руку со словами:
- Расскажи и мне мою судьбу, красавица!
Лишь только взглянула Агата в его глаза, сошел с ее щек румянец и смертный страх сковал сердце. Однако не выдала девушка своего страха ни жестом, ни словом. Но гостю ее сразу стало ясно, что знает юная ворожея кто перед ней стоит. И удивила его смелость девушки. А затем Агата вдруг произнесла слова, которые и вовсе поразили еще молодого вампира:
- Я знаю, мой Господин, что пришли вы забрать мою жизнь, но выполните мое последние желание. Хочу я перед смертью увидеть Вашу магию… Как обращаетесь вы в летучую мышь!
Рассмеялся тогда Анкель, но не стал отказывать смелой красавице. Обратился он в летучую мышь и пролетел над двором пару кругов. Когда же вернул он себе человеческий облик, то увидел на лице Агаты восторженную улыбку, а в темно карих глазах азартный блеск. Забыла она про страх смерти и лишь восхищалась магией, что творил для нее вампир.
Тогда поразила Анкеля красота, смелость и жажда знаний юной ворожеи и тотчас предложил он ей пойти с ним в замок и стать бессмертной Дочерью Ночи. Что уж говорить, что согласилась Агата, не раздумывая ни минуты.

Вторую подругу Анкеля, совсем юную на вид, рыжеволосую девицу с глазами цвета морской волны, звали Марика Гнешек. Шестьдесят восемь лет назад жила она в деревне и была единственной дочерью зажиточного мельника. С юных лет любила Марика красивые платья и ожерелья. Часами крутилась она перед зеркалом, смеялась, подмигивала своему отражению, и никак не могла налюбоваться. Когда исполнилось ей шестнадцать, все местные парни уже теряли голову от одной улыбки рыжеволосой красавицы. А Марика, почувствовав свою власть над мужчинами, заигрывала то с одним, то с другим, каждому давая надежду. И превращались тогда верные друзья во врагов, а брат поднимал руку на брата.
Но ни за кого не хотела идти замуж строптивая девица, не по душе ей были грубые сельские парни, да и подарки их – букет полевых цветов или новые валенки, бросала она, даже не взглянув. Посватался однажды к ней местный кузнец, был он самым богатым женихом на деревне. Приняла Марика его ухаживания и золотое кольцо с бирюзой. Ведь не было такого не у одной девицы во всех окрестных селах. Так прошло несколько месяцев, уж назначен был день свадьбы, когда приехал в деревню молодой барский управляющий.
Увидел он Марику и тотчас влюбился. А она и воды ему подала, и свежим хлебом накормила, и ласкова была, и любезна. К концу дня так очаровала она парня, что пошел он к отцу девицы просить ее руки.
Мельник хотел было отказаться, памятуя про сговор с кузнецом, но тяжелый кошель с золотом быстро переменил его решение.
Узнал кузнец, что невеста его любимая за другого отдана будет, решил, что это лишь по отцовскому принуждению. Пришел к ее окну вечером и начал уговаривать с ним сбежать. Но в ответ Марика лишь надула губки. Выкинула она в окно золотое колечко со словами:
- Не мил ты мне больше, кузнец! Пошел прочь!

И ушел молодой кузнец с ее двора, а на утро выловили его тело из озера.
Как самоубийцу, схоронили бывшего жениха Марики за оградой кладбища, а она и думать о нем уже забыла.
Привезли к мельнику подарки от управляющего и Марика целыми днями примеряла дорогие шали, серьги и ожерелья. Не могла всему этому нарадоваться.
А к вечеру упросили ее подружки пойти с ними на луг, набрать цветов и, желая похвастаться новыми ботинками да платьем шелковым, Марика пошла с ними.

Но в лесу пропали куда-то подруги, а вместо них вышли на поляну пятеро деревенских парней, один из которых был братом покойного кузнеца. Все они прежде влюблены были в Марику без памяти, но теперь не добро смотрели на нее бывшие ухажеры.
Испугалась девушка и бросилась бежать, но быстро поймали ее парни. Один заткнул рот тряпицей, другой стал связывать за спиной руки. А брат кузнеца уже накинул на дерево веревку с петлей.

Уже рыдала от страха юная девушка, понимая, что конец ей пришел, но вдруг появился из сумерек белый волк с горящими красным огнем глазами. Молниеносно бросился он на парней и перегрыз горло одному за другим.
Освободилась Марика от веревок и хотела убежать, но подошел к ней волк с окровавленной пастью и ласково лизнул руку. Быстро прошел страх девушки, потрепала она волка по загривку, а затем пнула ножкой тело одного из убиенных парней и сказала:
- Спасибо тебе, Волчек, что истребил этих душегубцев! Туда им и дорога!
В этот миг обратился вдруг волк в прекрасного юношу в богатой дворянской одежде. Рассмеялся он, глядя на девушку, и увидела она кровь на его губах. Но снова не испугалась Марика, так как снял Анкель с пальца перстень с брильянтом и протянул ей.
Трудно описать в какой восторг пришла Марика от такого подарка. Забрал Анкель девицу в свой замок и от вида сокровищ и роскоши стала похожа Марика на влюбленную кошку. В ту же ночь отдалась она графу в его спальне, и удивился он той страсти, на которую оказалась способна невинная девица.
С тех пор обе его любовницы стали жить в замке и вскоре сдружились. Да и Анкель не чувствовал себя с ними совсем одиноким.

В центре длинного стола в золотом канделябре горели свечи, Марика и Агата с оживлением обсуждали свою последнюю охоту, а сидеть за столом требовалось еще пол часа.
- Кстати о жертвах… - неожиданно прервал женскую болтовню граф Вильгельм, – Мне не нравится, что ты, Анкель, продолжаешь еженощно покидать замок ради очередной жертвы…
Времена изменились. Теперь гораздо целесообразнее, а главное безопаснее запасаться едой на пару недель вперед. Держать жертв можно в башне, как это делаю я. Ты понял меня, сын?

Выражение лица Анкеля сменилось со скучающего на мрачное. Он терпеть не мог подобные нравоучения и уж тем более не собирался держать своих милых «бабочек» запертыми в душной клетке.
- Я уверен, отец, что я уже достаточно взрослый, что бы самому решать, когда и где мне охотится. Так что оставь башню для своих полумертвых от пыток жертв, я же предпочитаю, свежую кровь влюбленной девицы, а не ту, что пропитана страхом и ненавистью.

- Тебе пора научится осторожности, сын, и подчинению старшим… – в голосе Вильгельма появились угрожающие нотки.

Агата и Марика мгновенно притихли и уставились на Вильгельма со скрытым недовольством. Ведь они тоже любили свежую кровь, особенно детскую.
- Вильгельм, дорогой - после короткого молчания подала голос графиня Лея, – Мне кажется наш мальчик уже большой, не надо на него давить. И потом, кто может осмелиться противостоять нам – хозяевам этой земли?
Она усмехнулась, и Марика с Агатой немедленно поддержали ее улыбками.
Анкель тем временем продолжал испепеляюще смотреть на отца, больше всего он ненавидел, когда тот унижал его в присутствие дам.

«Не стоит вступать в спор с отцом, котик…» - внезапно прозвучали в его голове слова матери:
«Но он унижает меня, словно я маленький мальчик…» - мысленно возразил Анкель «Почему я должен это молча терпеть?»

«Отец просто беспокоится о твоей безопасности, не сердись на него, лучше идите с девочками отдыхать. Я сейчас же закончу ужин»

- Вильгельм, я хочу поиграть в бильярд, – с улыбкой обратилась графиня к мужу – Я думаю нам всем стоит развеется…
- Я составлю тебе компанию, мама! – заметив, что отец уже встал с места, учтиво предложил Анкель, мысленно усмехаясь.
«Мальчишка!» - с интонацией притворного укора, прозвучал в его голове голос матери.

«Бильярдная комната» была обставлена позднее всех остальных в замке, здесь явно чувствовался викторианский стиль.
Играть в бильярд Анкель любил, но естественно только с кем-то из членов своей семьи, ведь игра со смертным была бы невообразимо скучна. Ловкость и реакция Детей Тьмы в сотню раз превышает человеческую, а побороться с равным противником бесспорно увлекательнее.

Марика и Агата тем временем составили компанию Вильгельму за партией в покер, и вскоре граф позвал к столу и жену с сыном.
Когда через пару часов Анкель остался один на один с противником, то понял, что за карточным столом отец хочет в прямом смысле отыграться за вечернюю выходку непокорного отпрыска. Анкель уже успел проиграть почти все свои фишки, и ему оставалось лишь благодарить судьбу, что они играют не на его наследство.
- Как ты это делаешь? – наконец, не выдержав, спросил он отца.
- Магия, сынок… обыкновенная черная магия… - Бесстрастно ответил Вильгельм, пододвигая к себе фишки сына.

- Нонсенс! – огрызнулся в ответ младший Ля Морт – Я не верю в магию смертных!
- Нонсенс, что представитель Темных сил, не верит в Черную магию – снисходительно усмехнулся Вильгельм.

- Все! Мне надоело! – Анкель быстро встал из-за стола – Марика, Агата, проводите-ка меня. Обе!

Спальни в замке располагались на втором этаже. Поднявшись по широкой лестнице, Анкель, вместе с двумя девицами прошел по просторной галерее, украшенной семейными портретами и, открыл дверь в свою спальню.

Комната эта была обставлена в стиле байронического романтизма, столь любимого младшим графом Ля Морт. Темные тона, черепа, светильники в виде летучих мышей. Вся обстановка здесь была выдержанна в едином стиле и даже черное фортепьяно и скрипка поддерживали общее впечатление.
Как только трое любовников остались наедине, Марика принялась массировать плечи своего господина, а Агата стояла рядом в ожидании распоряжений.

Анкель любил наслаждаться в объятьях своих белокожих подруг, ведь ни одна смертная женщина не могла сравниться с ними в страстности и неутомимости. Часами они втроем придавались любовным утехам, которые прекращались порой лишь к утру.

А следующий день вновь начинался с заката.
После возвращения Анкеля, Агата и Марика постоянно требовали к себе внимания. Они отправлялись с ним вместе на охоту, музицировали для него, увлекали в танцы, заканчивающиеся страстными поцелуями, уговаривали его рассказывать о своих путешествиях и дальних странах.

Агата неплохо играла на скрипке, и старалась угодить своему господину, разучив новую мелодию. Марика часто сидела с Анкелем у камина, накручивая на белый пальчик прядь его длинных волос, а когда он слишком глубоко уходил в свои мысли, ласково кусала за шею.

Но как ни приятно было общество бессмертных красавиц, иногда Анкелю очень хотелось побыть одному.

Лишь любимой кот Вампи никогда не надоедал своему хозяину. В замке ему была отведена целая комната, обустроенная таким образом, чтоб маленькому когтистому хищнику было, где порезвиться и отдохнуть.

Но Вампи все же часто приходил в спальню Анкеля, мурлыкал, терся у ног, а иногда громко мяукал в такт исполняемой хозяином мелодии, словно бы чувствовал ритм. Эта особенность четвероногого друга забавляла вампира, заставляя смеяться подобно мальчишке.

И лишь мысль о том, что Вампи скоро останется в прошлом, как и все смертные существа, порой повергала Анкеля в легкую меланхолию. Ведь при всем внешнем богатстве и благополучии он все же не был по-настоящему счастлив и лишь потому, что рядом не было существа, которое полностью бы его понимало.

По ночам еще держались весенние заморозки, но это не мешало Анкелю гулять по окутанному тьмой парку и наслаждаться серебреным бисером звезд в бархатной синеве неба.

Парк вокруг замка был слегка заросшим, но все же необычайно красивым. Любуясь журчащим меж камней родником, черными силуэтами еще голых деревьев и таинственным мерцанием замерзшего озера, Анкель забрел в самую дальнюю часть сада.

И тут ему в нос вдруг ударил резкий запах разлагающейся плоти. Он был настолько сильным, что вампир невольно ощутил подкатившую дурноту.

Анкель сделал еще несколько шагов и остановился перед старым сухим деревом, потрясенный тем, что увидел.

Три поклеванных воронами, полуистлевших мужских тела весели на корявых ветвях. По неестественно вывернутым пальцам рук и искаженным лицам несчастных, можно было догадаться, что повесели их здесь еще живыми, а смерть они приняли ужасную и мучительную.
Анкель смотрел на изуродованные тела смертных и почему-то не мог отвести от них глаз. Злость и обида нарастали в его душе.

Он не мог понять, для чего его отцу понадобилась такая варварская демонстрация силы, зачем было нужно осквернять редкую красоту этого места?
Анкель никогда не понимал жестокость Вилгельма, хотя тот и находил ей всякий раз логическое объяснение, но все же для младшего графа Ля Морт подобное проявление бдительности казалось мерзким и противоестественным. Он считал, что это все ровно, что топтать прекрасные цветы на лугу или бросать в огонь пестрокрылых бабочек, радующих глаз своей красотой. Нет, в сердце Анкеля не было жалости к жестоко убиенным парням, он просто не видел смысла вывешивать их тела в столь прекрасном месте, как этот парк. А потому сейчас ему сделалось гадко на душе и захотелось улететь прочь в поисках новой прекрасной «бабочки» способной своей красотой загладить неприятное впечатление.

Серия третья: «Дурные вести»

Тихо было этой апрельской ночью. Весенний ветер не качал голые ветки деревьев и не рассеивал густой туман, поднимавшийся от реки подобно бестелесным духам умерших. Черными великанами возвышались из синеватой дымки Карпатские горы, и даже волки прекратили свои печальные песни. Природа замерла в зловещем безмолвии, лишь косой диск луны беспристрастно взирал с чистого небосвода, рассеивая непроглядную мглу.
Сверху долина и горный хребет казались еще таинственнее и тем больше услаждали взор парящего над землей вампира. Мрачная красота этих мест, словно давала ему новые силы и согревала сердце так же, как и кровь юной жертвы, что струилась сейчас в его венах.

Пролетая над деревней, сокрытой в сырой низине, Анкель вдруг явственно ощутил тончайший аромат, столь прекрасный и редкий для этой глуши, что он заставил вампира плавно опуститься на обочину проселочной дороги.

Слух и обоняние Детей Ночи в сотни раз превосходят человеческие, Анкель отчетливо слышал, как шуршат мыши в подполье бревенчатых крестьянских хижин, как шумно дышат коровы в своих стойлах и ворчат в конурах дворовые псы. Среди вони навоза и гнилого сена, меж сотни других запахов, что наполняли ночной воздух, вампир все острее ощущал тот единственный и неповторимый аромат. Он был подобен нежному цветку ландыша, втоптанному в зловонную грязь и, повинуясь его притяжению, Анкель вошел в покосившуюся калитку одного из домов, а затем направился к низенькому строению, покрытому посеревшей соломой.

Как только он приблизился к окну, запахи мыла, дыма и прогретого дерева дали понять, что это за помещение. Через запотевшее стекло Анкель увидел стройный силуэт девушки в белой ночной рубашке, она стояла к нему вполоборота, и золотистые косы обрамляли тонкий, но вместе с тем по-детски мягкий профиль. Нежная белая кожа и голубые как небо глаза делали ее похожей на ангела с полотен Боттичелли и Рафаэля. Встретить такую чистую, изысканную красоту в деревенской глуши было сродни чуду, и граф де Ля Морт замер перед окном, наблюдая за тем, как его хрупкий ландыш медленно спускает с плеч ткань рубашки.

Движения девушки были удивительно грациозными, а еще совсем юное тело, казалось, не имело изъянов. Не сводя с нее глаз, Анкель наслаждался ароматами шелковистой кожи, влажных волос, едва ощутимого дыхания. Незнакомка осторожно опустилась в наполненную водой деревянную лохань и, откинув назад голову, блаженно прикрыла глаза. Как же она была прекрасна и притягательна в эту минуту!

Анкелю невыносимо захотелось прикоснуться к этому редкому цветку, ощутить под своими пальцами тепло девичьего тела, почувствовать вкус ее нежных губ.
Тогда он закрыл глаза и проник в мысли девушки, заставляя ее погрузиться в сладкое неведенье.
Дверь бани, запертая изнутри на крючок, не могла стать помехой вампиру, и, войдя внутрь, Анкель встал рядом с лежащей в горячей воде юной купальщицей.

В этот миг он уже знал все, что чувствует и о чем мечтает это ангельское создание. Мысли её оказались настолько невинны, что подслушивать их было даже забавно. Она думала обо всем вокруг с удивительной теплотой, наслаждаясь каждой минутой своей мимолетной жизни. Ей нравилось тепло воды, ласкающей тело, треск дров в печи и запах влажного дерева. Она вспоминала о хитром соседском коте, что наведывался к ним в подпол за мышами и любил сидеть у неё на коленях, когда заставал дома. Теперь этот бандит несомненно отправился за любовными приключениями и появится у них не скоро. Она любила Карпатские горы, таинственные, влажные туманы, ей нравилось смотреть на звезды и слушать соловьиные трели в мае, и даже стрекот сверчка под печью в их домишке оказался ей мил. Долгими вечерами он разгонял тишину, а ночами кошмары, что надвигались на человеческое существо изо всех темных углов. Она почти не боялась жить в этом глухом, опасном, но все же прекрасном краю. Подслушивая её мысли и видя самую её душу, Анкель не мог не восхититься этой девушкой, ведь все, о чем она думала и мечтала, удивительным образом жило и в нем самом.

Лишь одна мысль вызывала трепет в её душе — мысль о ему подобных, Детях Ночи, но этот страх тут же заглушила уверенность, что стены монастыря скоро надежно защитят её от этих исчадий ада.
Губы Анкеля беззвучно шептали ее имя: «Анна, Анна…» Словно услышав этот зов, красавица повернула голову и взглянула прямо в глаза незваного гостя, но она не могла его видеть, а граф де ля Морт наслаждался чистым взором голубых глаз, все сильнее ощущая желание.

Но нет! Он не посмел бы нарушить чистоту и невинность столь редкого цветка здесь – в этом свинарнике. Анкель был уверен, что такие драгоценные камни нуждаются в изысканной золотой оправе.
Он уже представлял, как завернет обнаженную девушку в свой плащ и, погрузив в сон, унесет в замок. Там, на белоснежных шелковых простынях, среди роскоши, которая и должна окружать такую совершенную красоту, Анна откроет глаза. Конечно, в первую секунду она испугается, сердечко забьется быстрее, в глазах заблестят слезы. Но он будет рядом. Он утешит юную пленницу, войдет в ее мысли, и Анна поймет, на сколько родственны их души, как сходно чувствуют они красоту этого мира, и страх покинет хрупкое создание, уступив место сладкой неге.

И тогда он легко поцелует свою избранницу, вдыхая этот чудесный, неповторимый аромат. Медленно, чтоб не напугать, спустит с ее плеч кружево легкого покрывала, а затем коснется губами нежной шейки, там, где бьется под кожей голубоватая вена…

Тем временем Анна уже поднялась из воды и шагнула прямо ему навстречу, ее упругое, юное тело блестело в золотых каплях, отражающих свет свечей, и казалась от того еще прекраснее.
Вампир был готов протянуть руку, чтоб коснуться ее, он уже чувствовал дрожь во всем теле.

«Анкель! Срочно возвращайся в замок, беда!» - внезапно прозвучал в его голове встревоженный голос матери, в один миг, рассеяв все сладкие мечты.
- Вот, дьявол! – сквозь зубы прошипел граф де Ля Морт и, покинув все еще находящуюся в дурмане Анну, вышел из жаркого помещения. А в следующий миг он уже летел к замку, мысленно обращаясь к матери, в надежде заранее узнать, что стряслось.
«Как только ты улетел на охоту, Вильгельм получил это письмо…» - продолжал звучать в его голове голос Леи:

«Я никогда прежде не видела его таким… он просто в отчаянье! Это Кристин, сынок, с ней что-то случилось!»

Быстро вернулся младший граф де Ля Морт в свой черный замок, но тихо было в просторных залах, словно покинули его все обитатели, и лишь со второго этажа доносились полные горя стенания.
Поспешил Анкель подняться по широкой лестнице и увидел в галерее своего отца, рыдающего перед портретом графини Кристин де Ля Морт.
Не узнать было хладнокровного и жестокого графа – грозу всех окрестных земель, на отчаявшегося безумца сделался похож сейчас безжалостный Вильгельм. И глядя на него, Анкель в очередной раз убедился, что никогда не поймет до конца душу собственного родителя.

- Что случилось, отец? – с недоумением спросил он. И тотчас пожалел, что вообще проронил хоть слово.
- Что случилось?! – Вильгельм обернулся к нему, и в его красных глазах вспыхнула ярость, – Как ты смеешь, щенок, спрашивать меня «что случилось»??! Ведь это ты убил мою дочь! Сжег ее в гробу вместе со своим не родившимся сыном!!

- Твою дочь?.. – потрясенно переспросил Анкель, – Так Кристин не была твоей племянницей и дочерью тети Виргинии? Но как?
- Молчать! – грозно рявкнул на это старший граф де Ля Морт, – Что ты понимаешь, щенок, в настоящей любви! Я любил Виргинию, любил мою сестру больше жизни! Мы были с ней близнецы рожденные в один день и час! Мы понимали друг друга без слов, и всегда были вместе! Жестокие смертные твари убили вторую половинку моей души, но маленькую Кристин мне все же удалось спасть. Я вынес ее из огня!

- Так ты послал меня, чтоб я зачал ребенка с родной сестрой?! – теперь уже Анкель начал приходить в ярость, – Ты, старый извращенец! Ты все эти годы обманывал и меня, и ее, и мою мать! Только я никого из наших не убивал! Даже Кристин вместе с ее тупым дружком!

- МОЛЧАТЬ!!! – никогда еще старший граф де Ля Морт не проявлял такого гнева, – Мне сообщили, что ты убил мою маленькую Кристин, ее друга и даже слугу!

- Это ложь, отец! – лицо Анкеля исказилось от злости и отвращения при мысли об убийстве урода-слуги, - Для чего мне могло бы это понадобиться?! По-твоему я торчал в этой дыре столько времени, чтоб потом убить Кристин вместе с моим не рожденным ребенком? Зачем мне это?!
- А вот это я сейчас и узнаю! – глаза Вильгельма блеснули не добрым огнем, и в ту же секунду Анкель почувствовал, как чужая холодная воля проникает в его разум, разрушая все преграды и добираясь до самых тайных уголков сознания.

- Не смей! – скрепя зубами от злости, прошипел он, – Не смей это делать! Прекрати!

Обида и ненависть захлестнули душу Анкеля подобно обжигающей волне, никогда прежде он не ощущал себя таким униженным и беспомощным. Но внезапно его сознание очистилось от чужого вмешательства, тогда как проблемы еще только начинались.
- Так вот в чем дело?! – задыхаясь от гнева, прорычал Вильгельм, – Ты поднял руку на свою сестру из-за смертной шлюхи?!! Ничтожество! Я не стану дожидаться представителей трибунала, ты сейчас же ответишь за это – прямо здесь!

- Нет… - едва слышно прошептал Анкель, отступая назад. Он отлично знал, на что способен его отец, и как он может, не прикасаясь и пальцем, вывернуть смертного наизнанку, заставив давиться собственными внутренностями. Сейчас же, осознав свою неспособность противостоять этой силе, младший граф де Ля Морт ощутил настоящий ужас. Но даже бежать он уже не мог, скованный невидимыми путами. Так что единственное, что ему оставалось – сжаться от страха, ожидая жестокой расправы.
Сердце бешено колотилось в груди, на лбу выступили капельки пота, забыв про гордость, он был готов умолять о пощаде, но Вильгельм уже вытянул вперед правую руку. Анкель понимал, что сейчас отец сожмет пальцы, и адская боль пронзит его тело, заставив упасть на пол, под ноги своему мучителю.

- Вильгельм!!! Не смей его трогать! – внезапно раздался за спиной Анкеля гневный голос графини Леи, – Причинишь боль моему мальчику и я больше тебе не жена!
«О, мама…» - с досадой подумал младший граф де Ля Морт, но все же он был ей безмерно благодарен.

Не успел Анкель и перевести дыхание, как Вильгельм уже опустил руку и сделал шаг назад, повинуясь жене.
- Как ты мог обвинить нашего сына в этом жутком убийстве! – уже перестав дрожать от гнева, но, все еще испепеляя мужа взглядом, продолжила графиня, - Анкель уже был на пути домой, когда кто-то поджег склеп! Или, по-твоему, он научился летать средь бела дня?!
Вильгельму явно было нечего ответить на эти железные аргументы, и он вдруг виновато опустил голову.

Анкель же с благодарностью взглянул на мать, тотчас услышав в своей голове слова утешения: - «Не бойся, котик, мамочка никогда не даст тебя в обиду!»
Младший граф де Ля Морт слегка улыбнулся, хотя мертвенная бледность еще не сошла с его лица, а Лея подошла к сыну и заключила его в крепкие объятья.
В эту ночь Анкель много бродил по замку совершенно один, погрузившись в свои мысли и воспоминания. Графиня Лея вместе с двумя подругами покинула замок, отправившись на охоту, а Вильгельм поднялся в свою башню, откуда теперь доносились сдавленные крики его несчастных жертв. Видимо, сегодня жестокий граф все же нашел на ком сорвать свою ярость.
Анкель долго стоял перед портретом еще юной Кристин, вглядываясь в столь знакомые тонкие черты, и ему вдруг стало ее по-настоящему жаль.

Ведь, в сущности, она хотела лишь любить и быть любимой - такое простое женское желание, совсем как у смертной. Но пламя, которого графиня избежала в детстве, все же настигло ее через две сотни лет. Какая жестокая ирония…

Затем Анкель подошел к портрету отца, висевшему на той же стене. Этот холст был написан еще в шестнадцатом веке, и Вильгельм привез его сюда из далекой Франции, откуда был вынужден бежать. Раньше младшего графа де Ля Морт удивляла такая сильная привязанность отца к племяннице, но теперь все встало на свои места. И, в конце концов, Вильгельма тоже можно было понять. Хотя простить нанесенную обиду Анкель смог бы не скоро.

Следующими были два парадных портрета, написанные в одно и то же время малоизвестным мастером из Италии. Он как нельзя точно уловил сходство своих моделей, стараясь подчеркнуть их изысканную красоту, даже не подозревая, что прекрасная дама и ее утонченный сын, скорее всего, на много столетий переживут свои собственные портреты, уничтожаемые безжалостным временем.

Еще два совсем старых портрета висели в родительской спальне, Анкель сам не заметил, как остановился у одного из них, мысленно погрузившись в далекое прошлое. Тогда ему было всего девятнадцать лет, и он еще не принял второе рождение. Однажды вечером к ним в замок приехал художник из Будапешта, он был еще молод, но Анкелю казался тогда очень солидным. Графиня Лея хотела запечатлеть образ своего сына, пока он еще смертный, и художник с удивительным вдохновением взялся за написание портрета.

Он был очень талантлив и видел в своей модели не яркий блеск красоты, а саму душу – тонкую и зыбкую материю, так точно отраженную в технике «сфумато».
Часами сидел Анкель в комнате наверху, позируя одаренному живописцу, и тот много беседовал с юношей, рассказывая о старых мастерах кисти и о своем путешествии в Италию – родину великого Леонардо да Винчи. Юному графу все больше нравился этот открытый и доброжелательный человек, так искренне восхищающийся его красотой.

Когда же портрет был, наконец, закончен, графиня Лея и юный граф де Ля Морт восхитились его глубиной и мастерством передачи образа. К этому времени Анкель уже сдружился с молодым художником, считая его достойнейшим из людей. Ведь он так хорошо понимал мысли и стремления юноши, поддерживая его в увлечении искусством и музыкой. Только одно различие было между друзьями, не одобрял портретист безудержного влечения молодого графа к юным крестьянкам, которых тот менял едва ли ни каждый день.
И вот, настал день расставания, Анкель спустился в сокровищницу и набил золотом большой кошель с вышитым фамильным гербом, так хотелось ему отблагодарить художника за работу. А еще собирался он предложить другу остаться в замке и написать еще портреты отца и матери.
Но когда поднялся Анкель из подземного хранилища, то не нашел художника ни в гостиной, ни в парадной прихожей. Испугался юноша, что ушел его друг, не взяв платы, и выбежал в сад.
Трудно передать, какой ужас охватил Анкеля, когда на кованых воротах изгороди увидел он несчастного портретиста, распятого вниз головой. Кровавая лужа, блестевшая под его телом, и неестественная белизна истерзанной ранами кожи не оставляли сомнений в том, что он уже мертв.
Рядом с телом убитого стоял Вильгельм де Ля Морт, в руках которого все еще была пропитанная кровью кожаная плеть.
- Что ты наделал?!! – дрожа от гнева и слез, закричал Анкель и, выхватив шпагу, бросился на отца.
Но Вильгельм лишь мягко остановил сына и ответил, снисходительно улыбнувшись:
- Не горячись, сынок… Если бы ты уже мог читать мысли этого гнусного содомита, то понял бы, за что он получил свою кару. То, что мазила воображал в своей голове, о чем мечтал по ночам, заслуживало бы еще более жестокой казни, но я просто не удержался.
Тогда юный граф де Ля Морт стойко пережил потерю друга, но, не смотря на объяснение отца, он все же до сих пор не мог понять для чего было убивать несчастного художника… Ведь он ни словом, ни жестом не выдал своих порочных мыслей, и никто никогда не узнал бы о его страсти, если бы не попал живописец в замок Детей Ночи. Но самое ужасное было в том, что вместе с ним, Вильгельм уничтожил и его талант, и все те картины, которые мастер еще не успел написать.

Эти воспоминания повергли Анкеля в еще большую меланхолию, он перешел к последнему портрету, что висел в спальне и, коротко взглянув на него, опустился на мягкий диван. На этом портрете он сам был изображен еще в детском возрасте. Семилетний граф де Ля Морт гордо взирал на зрителя, зажав подмышкой новенькую треуголку и изящно изогнув маленькую ручку.
Какое же беззаботное это было время! В детстве Анкель не знал ни обид, ни тревог. Мать все время забавляла его новыми игрушками и праздниками, а отец часто носил на руках. Тогда он и представить не мог, что однажды его защитник и покровитель, тот, кто дал ему жизнь, посмеет поднять на него руку! Унизит, захочет причинить боль, как простому смертному. Это было тяжело принять. Но самое страшное, что теперь Анкель не был уверен в поддержке отца, он знал, что скоро за ним приедут представители трибунала, и страх остаться без защиты семьи невольно закрался в его душу.

Тяжело вздохнув, граф опустил голову и закрыл руками лицо. Он вспомнил прекрасную Анну, что живет в убогом домишке, не зная другого пути кроме как в холодные стены монастыря, где от тяжелой работы и постоянных молитв быстро увянет девичья красота. А что если он больше не сможет ее увидеть? Что если ему придется бежать из родного дома, спасая свою жизнь?..

Анкель даже не заметил, как бесшумно вошла в комнату графиня Лея, а затем, подойдя к нему, опустилась рядом на диван.
- Не печалься, сынок… - очень ласково прошептала она, – Отец любит тебя и никогда не откажется от своего единственного сына! А я убью любого, кто посмеет посягнуть на твою жизнь или свободу…

Анкель поднял на нее взгляд и увидел улыбку на материнских губах.
- Я не убивал Кристин… - твердо произнес он, вставая с дивана, - Да – я никогда не любил ее, но даже не помышлял об убийстве!
- Я знаю, котик! Не надо меня в этом убеждать! – Лея поднялась на ноги вслед за сыном, - И отец это знает! Поверь, он уже горько жалеет о своей ошибке и о том, что подался гневу!
Лея вновь заключила сына в объятья, стремясь успокоить, но Анкель не мог поверить в ее слова.

- Нет, отец ненавидит меня… - он снова сел на диван, - Если б, он любил меня, то не стал бы так унижать!
- Прости его, сынок! Он сожалеет, я знаю! Просто боль потери затмила его разум.

- Но он обманывал и тебя тоже! – Анкель никак не мог успокоится, - Кристин была его дочерью от родной сестры!
- Я знаю это, и уже простила его… - мягко ответила Лея, присев рядом с сыном, - Виргиния умерла еще до нашего с ним знакомства, и с тех пор Вильгельм все время был верен лишь мне одной.

В эту минуту в спальню вошел граф де Ля Морт, мрачно взирал он на своих близких, ни говоря ни слова. Но как только сын поднял на него взгляд, губы Вильгельма дрогнули в едва заметной улыбке, и не было в ней ни жестокости, ни сарказма.
- Прости меня, сын… - не громко произнес граф, – Мне действительно жаль, что я едва не совершил столь страшную ошибку. Ты сможешь меня простить?

Анкель был так удивлен искренностью слов отца, что невольно поднялся на ноги:
- Я не знаю… - опустив взгляд, проговорил он, - ты сильно меня оскорбил…
- Прости, мальчик мой! Я никогда больше не поступлю подобным образом! – Вильгельм сделал шаг вперед и заключил сына в объятья, - Ты мой единственный наследник, моя плоть и кровь и нет для меня дороже ничего на земле, чем ты и твоя мать!
Потрясенный, Анкель обнял отца в ответ, и в его душе вновь воцарился мир.

Теперь младшему графу де Ля Морт не нужно было бояться посланников трибунала, а значит, прекрасная Анна скоро станет его… навсегда.

Спасибо! ))) Нравится Анкель? 

Вместо книги могу предложить только проду...  А Анкель мне и самой нравится)))))

Странно... его образ очень неоднозначен. Это вам не Эдвард из "Сумерек", а самый настоящий вампир-убийца. 

Это как понимать? ))) Милый или тошнит от того что он убийца? ))) Я не поняла вашу мысль! 

Серия четвертая: «Незваный гость» Часть первая:

Синие холодные сумерки накрыли сонную деревушку. Здесь было не принято по долгу засиживаться у огарка свечи за чтением или молитвой. Все селяне старались лечь спать еще до наступления пугающей тьмы, в надежде, что Всевышний защитит своих верных рабов во время безгрешного сна.

Уже потемнели окна во всех домах, когда юная Анна закончила чтение Евангелия и, отложив книгу, опустилась на колени перед иконой. Она молила Святого Георгия послать ей спокойный, глубокий сон, уберечь от кошмаров и не добрых видений. Ведь прошлой ночью отчетливо послышался незнакомый мужской голос, что звал ее в беспросветной мгле: «Анна, Анна…»
Этот голос казался мягким, приятным и даже ласковым, но от чего-то он сильно напугал девушку, хоть и убеждала она себя, что было то всего лишь наваждение, вызванное воем ветра в печной трубе…
Обнаженные колени царапались о грубые доски пола, но Анна терпела боль, считая ее заслуженным наказанием, ведь нет человека без греха пусть даже и в мыслях.
Длинный подол своей ночной сорочки отрезала девушка этим утром, чтоб пошить из кружевной ткани крестильную распашонку для соседского малыша, крестной матерью которому собиралась стать. И когда взяла Анна на руки крошечного младенца, ощутила его тепло, заглянула в чудесные голубые глазки, вдруг усомнилась девушка в верности своего решения оставить навсегда мирскую жизнь. Ведь если она сделает этот выбор, то никогда уже не будет держать на руках свое собственное дитя, не испытает то счастье, которым светились сейчас глаза молодой соседки, недавно впервые ставшей матерью.

И вот теперь, стоя на коленях, замаливала Анна свой грех, но мысли о возможных семейных радостях все не покидали ее разум, словно хитрый бес нашептывал их на ушко.

Наконец, устала девушка от молитв и, перекрестившись, легла на свою старенькую кровать, надеясь, что Господь пошлет ей добрые сновидения. И едва сомкнула она глаза, как в глубокий сон погрузилось ее сознание, но не от усталости, а по чьей-то чужой воле.

Небывалую легкость ощутила вдруг Анна во всем своем теле, перестали саднить покрасневшие колени, и в душе зародилось предчувствие счастья. Совсем как в детстве, когда бежишь летом с покрытого цветами холма, и сердце заходится от восторга, словно готово и вовсе, птицей вылететь из груди.

А затем начал сниться девушке чудный сон. Да такой яркий и цветной, что казался настоящей реальностью.

Возник вдруг перед ее кроватью юноша не земной красоты. Никогда прежде не видела Анна столь изысканного и дорогого платья, что было на нем, не ощущала тонкого и пряного аромата духов, наполнившего ее спальню. Ласково смотрел на нее ночной гость, и едва заметная улыбка касалась его идеальных губ. Анна же замерла от изумления, не в силах даже пошевелится.
Однако, суеверный страх постепенно начал примешиваться к первому восхищению, но прозвучал тут в ее голове знакомый приятный голос:

«Не бойся, милая Анна, я пришел не затем, чтобы обидеть тебя. И потом, это ведь всего лишь сон. А сны, они все равно что сказки…».
Нет, должно быть, на свете такой девушки, что не мечтала бы в детстве о прекрасном принце. И Анна не была исключением. А потому, как только услышала она эти слова юноши, вспомнились ей сразу все детские мечты. Правда, принц из сна казался через чур бледным, а длинные его волосы были совсем седыми, как у древнего старца. Но стоило Анне заглянуть в удивительные сиреневые глаза незнакомца, как дрогнуло ее сердечко и забилось вдвое чаще обычного.

- Кто вы, господин? – наконец, набравшись смелости, спросила девушка, поднявшись с кровати.

Сейчас она даже не думала о том, что подол ее сорочки короток, а волосы свободно спадают по плечам. Ведь это был всего лишь сон, а во сне такие мелочи не имеют никакого значения. Во всяком случае, именно это подсказывал ей внутренний голос.

- Я граф из далекой страны… - с легкой грустью
- А как ваше имя, господин граф? – вновь взглянув в прекрасное лицо гостя, произнесла Анна, уже сопереживая печали седого юноши.
- Мое имя ты забудешь к утру, дитя, но пока можешь называть меня Анкель… - граф слегка улыбнулся, пристально глядя в глаза Анны, словно видел там саму ее душу.

- Анкель… - зачарованно повторила девушка, - Какое красивое имя, прямо как Ангел.
«И я где-то уже его слышала…», - внезапно родилась в ее голове тревожная мысль, но она улетучилась так же быстро как и появилась, не оставив после себя и следа.
- Поверь мне, дитя, твое имя не менее прекрасно! Анна, Анна… это звучит, так чисто, так благородно… - улыбнувшись собеседнице так, что вогнал в краску, ответил юный граф.

А затем нежно взял ее за руку.

- Ты умеешь танцевать вальс, Анна? – резко сменив томный взгляд на озорство, неожиданно спросил гость.
- Я?.. Та-танцевать? – девушка оторопела от такого вопроса, – Неет… я даже никогда и не пробовала…

Звонко рассмеялся юноша, совсем как дитя.
- Так если же ты никогда не пробовала, откуда знаешь, что не умеешь?

Тут Анна совсем растерялась и смущенно опустила глаза, но граф вдруг притянул ее к себе и закружил в вальсе, так легко, словно она была всего лишь пушинкой.
Удивительно, но через пару мгновений, Анна и сама начала следовать беззвучному такту, и танец показался ей чем-то простым и понятным, словно знала она все движения с самого детства.

Нежно обнимал гость тонкий стан девушки, а другой рукой сжимал ее ладонь. Ни с чем не сравнимая радость охватила все ее существо, и Анне казалось, что они вот-вот поднимутся над полом и полетят.

Пристально смотрели на нее сиреневые глаза ночного гостя, их взгляд завораживал, не позволяя от себя оторваться.

Восхищенная девушка, тонула в них с головой и лишь где-то в глубине души, будто птичка в силках, билось сомнение.

Но прекрасный юноша все кружил и кружил ее в танце, заставляя забыть обо всем на свете.

Не уставала Анна от волшебного танца, хотелось ей, чтоб продолжался он вечно, но граф Анкель, вдруг остановился и поднес к губам ее руку в знак благодарности.

Вновь залилась девушка краской, ведь никто прежде не целовал ей руки. Но внутренний голос тотчас прекратил возникшее смущение, напомнив, что это по-прежнему всего лишь сон.

А затем Анкель улыбнулся и, не выпуская руки ошеломленной Анны, предложил ей выйти на крыльцо:
- Идем, дитя! Сегодня прекрасное звездное небо! Ты должна его видеть, ведь две звезды сияют в твоих глазах!
Девушка сама не заметила, как последовала за таинственным графом. Держась за руки, пересекли они темную горницу, и вышли из дома на залитое лунным светом крыльцо. Холодной была эта апрельская ночь, но Анна не ощущала ни ветра, ни замершего инея под босыми ногами. Тепло и комфортно было ей рядом со своим спутником, и сердце грело какое-то незнакомое, но такое сладкое чувство.

- Посмотри, дитя, как прекрасна ночь! – с искреннем восхищением произнес юный граф, - Но не ценят люди ее красоты, не замечают миллионов оттенков, что скрыты в фиолетово-синей мгле, не слушают музыки, даруемой ночными тварями… А ведь именно ночью природа по настоящему оживает и раскрывают свои нежные лепестки самые ароматные цветы.

Заслушалась Анна красивыми речами юноши, засмотрелась в его глаза, что лучились во мгле, отражая лунный свет, от чего становились еще прекраснее. И не было у нее сил сопротивляться, когда коснулся граф ее лица, своими тонкими, затянутыми в белую перчатку пальцами.

Приподнял он подбородок девушки и так близко склонился к ее лицу, что ощутила она его горячее дыхание. Инстинктивно прикрыла Анна глаза, охваченная приятной истомой, а в следующий миг ночной гость припал к ее губам, подарив девушке, первый в ее жизни поцелуй.

Это было ни с чем несравнимое ощущение! Никогда прежде не пробуждались в душе Анны столь противоречивые и сильные эмоции. Смущение граничило с восторгом, стыд с наслаждением, страх с желанием продолжить волшебный миг.

От захлестнувших эмоций слезы навернулись у нее на глаза и, заметив это, улыбнулся ночной гость, а затем вновь притянул ее к себе и закружил в танце. Голова кружилась, разум не слушался, и лишь подчинялась Анна движениям графа, замирая в его руках подобно пойманной голубке.

Наклонил ее Анкель, поддерживая спину одной рукой, и вновь вовлек в поцелуй. Но на этот раз требовательнее были его губы, и задыхалась Анна от страсти юноши, но не могла и не хотела противиться.

Но вдруг оторвался Анкель от ее губ и, открыв глаза, заметила Анна, что печальным вновь стал ее милый гость.

- Что с Вами?.. – изумленно спросила девушка, ощущая, как сжалось ее сердечко от сочувствия.
- Мне пора покинуть тебя, мой нежный ландыш… Кончается твой сон и не могу я более здесь оставаться… - с нежностью глядя в ее глаза, ответил юный граф.
- Но Вы ведь вернетесь? – с надеждой в голосе прошептала Анна, окончательно забыв про смущение.
- Конечно, дитя! – он ласково ей улыбнулся, - Я теперь никогда тебя не оставлю, и очень скоро ты увидишь меня наяву.

Удивилась Анна этим словам, и даже сама не заметила, как вновь оказалась в своей маленькой спальне.

А ее таинственный гость протянул руку и погладил девушку по щеке тыльной стороной ладони. Невозможно передать, сколь приятно было его прикосновение, и вновь закрыла Анна глаза, ощущая кожей прохладный шелк перчатки.

А затем его губы еще раз, мягко коснулись ее губ, и девушка проснулась в своей постели.

За окном уже светило яркое весеннее солнце, слышалось веселое щебетание птах, все было так, как всегда, но, охваченная смущением, приподнялась Анна на кровати. Явственно ощущала она на своих губах солоноватый вкус поцелуя гостя из сна, и страх закрался в ее сердце.

Раскаиваясь за свои греховные мысли, чувства и мечтания, подошла девушка к иконе, желая упасть перед ней на колени. Но вдруг с новой силой обрушались на нее воспоминания, вновь ощутила она сладость поцелуев таинственного юноши, нежность его прикосновений, встал перед мысленным взором образ прекрасного лица. Лишь имени ночного гостя Анна не могла теперь вспомнить, и это от чего-то ее тревожило.

Слезы подступили к глазам несчастной девушки, совсем запуталась она в своих чувствах, стыд и страх за недостойное будущей Невесты Христовой поведение, смешались с желанием вновь увидеть прекрасного незнакомца. Упала Анна на колени перед иконой, и так неистово стала молить Бога о защите от искушения, как никогда прежде.

Но хоть молилась и плакала девушка, не взирая на боль в коленях, голод и жажду, не приходило в ее душу привычного покоя и утешения.