Примечание: ввиду того, что изначально писался не сериал, а полноценный роман, делать скрины пришлось к готовому тексту. Основная сложность в том, что неуёмная фантазия автора порой не умещается в рамки игрового мира. Сперва мы хотели убрать четвёртую главу, но фотограф уговорила её оставить, потому что именно в этой главе можно самому представить себе Ад таким, каким его нельзя увидеть в игре.
Глава 4.
Утонув в слезах,
Умолкнет сердце моё;
Шрамы зарастут
В этих ранах -
О боли память живёт. (с)
В мире демонов всё оказалось настолько необычным, что я долго не мог сдержать восторга от всего окружающего, задерживая дыхание и чувствуя быстрое биение своего сердца. Оно словно вторило ударами моим восторженным мыслям. На первую прогулку Маммон пустил меня где-то через неделю, после того, как я пришёл в себя. Меня снедало любопытство, ведь я никогда не выходил за пределы Эдемского сада. Но то, что предстало моему взору на выходе и поместья Маммона, было поистине удивительным
В Раю всё было таким живым и естественным, от зелёных лугов и до гладких стволов старых деревьев с сочной, изумрудной листвой. Даже луна там была белоснежная и будто лучившаяся изнутри жизнью. Ад же был фантастичен своей неживой непоколебимостью. Первое, что меня поразило – это краски. Чёрные тени расцвечивались фосфоресцирующими оттенками голубого и лазурного под ногами, в то время как на стенах мягко горели коралловые и светло-амарантовые кристаллы. Да, Ад в конечном счёте оказался девятью ярусами, находившимися под землёй, но ощущения пещеры не было, ведь потолок поднимался на такую высоту, что утопал во мраке теней. И эти тени – они были такими завораживающими, что я мог часами сидеть на бортике фонтана в саду Маммона, задрав голову. Во мраке будто клубился туман, но не тот туман, что привычен в понимании смертных. Струйки и облака, самых различных оттенков чёрного, клубились под сводами в хаотичном движении, то сливаясь воедино и смешивая оттенки, то перекручиваясь в безумный клубок, беспрестанно меняющий форму.
Разумеется, удивили меня не только ландшафты Ада, но и особняк моего хозяина. Стены были из камня, похожего на стенки раковин – тёмный, серо-синий, он тускло отражал перламутром свечение растений и кристаллов в саду. Крыши же больше напоминали приплюснутые купола из нескольких листов то ли метала, то ли камня. Они отсвечивали куда меньше, скорее просто немного отражали свет. Между стыками камней и листов металла было подобие фиксирующей глины, только куда прочнее и на ощупь холоднее. Издалека от поместья тоже веяло прохладой ,и казалось, будто это великолепное строение – замок какого-то принца.
Подумав так, я оказался близок к правде. Придерживая меня, ещё плохо стоящего на ногах после болезни, за плечи, Маммон рассказывал много разных особенностей, которые теперь присущи демоническому обществу. Оказалось, что во главе всех нас теперь стоит Люцифер, тот самый ангел, что повёл нас всех в бой. Только теперь он называет себя Сатаной и его величают «Дьявол». Ему подчиняются господа Девяти Чинов. Каждому чину принадлежит свой ярус в Аду. В общем, всё достаточно просто и разделения достаточно чёткие – не перепутаешь. Потому что для демонов каждого Чина выделены определённые пороки смертных, которыми те и искушали людей.
Кстати, Маммон - глава Девятого Чина и его основные сферы влияния это деньги, процветание и удача. А я… Ну, как бы его подчинённый. С той поправкой, что моё положение сравнимо, скорее, с рабом. Хотя, на себе я это почти не ощутил – Маммон заботился обо мне всё это время и взял в свой Чин. Но никогда он мне так и не объяснил, почему помог вцепившемуся в его рукав мальчишке.
Дни, по настоянию хозяина, я проводил будто по расписанию. С утра была побудка и смена повязок на моих ранах. Затягивались они хорошо, и Маммон явно был доволен своими успехами во врачевании. Всё это время, я скучающе изучал меблировку комнаты. Всё было скромно и даже описывать особо не приходится. Грубо сколоченная кровать, сероватый, с сажей на внутренних стенках, камин, деревянная тумбочка, с всякими склянками и невысокое окно с тёмными стёклами. Уже на второй день мне эта обстановка надоела, и я стал упрашивать Маммона дать мне пройтись немного. Тот флегматично хмыкнул и помог мне выбраться на улицу. Я влюбился в сад этого демона! Узкие дорожки из плоских камней змеились куда-то вглубь сада, петляя между высокими кристаллами, заменяющими здесь, похоже, деревья. Кстати, кристаллы действительно были похожи на большие кусты – их поверхность облепляли небольшие кустики мха, мягко светящегося светло-голубым. Иногда мох вырастал похожим на ветки. Что же до земли, по которой змеились дорожки, то она была покрыта цветами. Неброские, маленькие цветочки с узкими, немногочисленными лепестками. Но их было так много, что они устилали сад как яркий ковёр.
Я приходил в этот сад и садился на бортик фонтана, недалеко от входа в особняк. Фонтан был необычным: чуть сероватый, но светлый камень с прожилками был грубо обработан, приобретая форму скрюченного дерева. Его ветки были узловатыми и кривыми, но с каждой из них падали вниз капли воды. Этих капель было так много, что вместе они создавали успокаивающий, шелестящий звук, напоминающий шуршание живых листьев. Мне нравилось это место, своей тишиной. Можно было думать о многом, осознавать своё положение в этом месте, будущее, которое неизбежно придёт. Однако, за все эти долгие дни в саду, я ни разу не позволил себе вспомнить об отце и матери. Это стало прошлым, а мне нужно было жить дальше. В Аду, среди демонов. В этих подземных пещерах. Но в душе я боялся и, смотря на тени на потолке, думал о том, что моё будущее пока такое же – беспрестанно меняющееся и сокрытое тайной.
Глава 5.
Сломанные крылья ещё сильны,
Чтобы пересечь моря.
Сломанные крылья,
Как долго мне лететь по ветру?(с)
Дни шли за днями, если можно было их назвать таковыми. Время в Аду текло очень странно, словно замедленно. Но в тоже время, Маммон сказал, что в мире людей проходят столетия. Я никак не мог взять в толк, почему, когда я ложусь спать, должно проходить сколько-то там лет, ведь я же жил вполне нормальной, размерной жизнью. Частенько подобные, нерешаемые вопросы лезли в голову, когда я пытался уснуть и дать себе короткий отдых. Но каждый раз, мне не удавалось ухватить и запомнить разгадку, хотя тогда казалось, что я к ней очень близок, стоит лишь ещё чуть-чуть поднапрячься.
Маммон стал для меня очень многим. Он заменил мне отца, пусть и был намного строже, а ещё он учил меня многому. Столь многому, сколько вряд ли может осилить человек, даже за всю свою жизнь. Первое время, он приносил разные книги, учил всему, что знал, потом заставлял «набивать руку» в живописи.
Через некоторое время, я уже мог рисовать в нескольких стилях, даже начал вырабатывать авторский. Потом, когда от моих ран остались только полоски шрамов, Маммон привёл меня в одну из комнат своего поместья, где всё было особенно. Так особенно, что я сразу понял - для хозяина это место очень важно. Обычные, каменные стены, но если окинуть их взглядом – необыкновенные. Тонкие, словно блестящие крохотными капельками воды, линии на стенах, сразу бросились мне в глаза, но стоило приглядеться, и я замер, восхищённо распахнув глаза. Это были тонкие, неровные, выцарапанные чем-то острым линии нот. Самые разные мелодии, от фантастических баллад до парадных маршей, он творил в этой своей келье. Увлекшись разглядыванием этого наскального подтверждения тонкости натуры моего хозяина, я не сразу среагировал на настойчивое покашливание. С этого покашливания начались уроки музыки. Маммон приносил различные инструменты, постепенно приучая меня играть на них простейшие мелодии. А потом, через какое-то время он вдолбил мне в голову и куда более сложные приёмы.
На самом деле, было много уроков, которые мне преподал этот странный демон. Этика, фехтование, точные науки, философия – всё, что только могло пригодиться и не пригодиться на службе. Спросите, на службе у кого? Маммон ответил мне как-то вечером, когда мы сидели в гостиной, возле окна:
- Ангелы всегда стояли выше людей, но как демоны, теперь мы обречены, чтобы выжить, быть слугами людей. Пентаграмма на твоей руке – как клеймо раба. В обмен на душу человека мы должны исполнить его желание и выполнять приказы. Душа это особый деликатес. Её можно взращивать, придавать оттенки, выдерживать временем и, затем, наслаждаться прекрасным букетом. Ты поймешь это, очень скоро.
Тогда это казалось таким противоестественным, неправильным, безобразным… Но протестовать смысла не было, это было бы бесполезной тратой времени. А я продолжал познавать науки. Ближе к концу моего обучения, Маммон стал раскрывать мне мою собственную сущность, словно раскрывая сокровенные тайны демонического существа.
Как ангел, я имел звериный облик, облик паука, но в Аду моя форма изменилась до неузнаваемости. Не буду описывать, потому что ещё вернусь к этому описанию, но чуть позже. Самым главным таинством для меня, как бы то ни было, всё равно оставался символ-татуировка на моей спине. Я искал упоминания о нём везде, где только мог, и Маммон тоже рылся в библиотеке, но наши усилия были тщетны. Странная руна оставалась загадкой, не поддающейся никаким разгадкам.
По окончанию всей необходимой, по словам Маммона, подготовки, я должен был, по его же настоянию, отправиться в мир людей. Собирал вещи, повторял про себя изученное. Наконец, мы вышли из поместья и я впервые очутился за пределами владений моего хозяина. Жаль, что осмотреться я почти не успел, ведь Маммон наклонился к моему уху и тихо шепнул: «Удачи», а затем толкнул в грудь, чтобы через секунду я уже стоял на земле человеческого мира. Места, которое станет решающим в моей странной судьбе.
